Глава украинского ГУР Кирилл Буданов заявил, что Россия якобы планирует потратить около 1,1 триллиона долларов на перевооружение в течение следующих десяти лет, до 2036 года.
Это, по его формулировке, «крупнейшая программа с момента распада СССР» и признак того, что в стране идет «тотальная мобилизация политики, экономики и общества» в рамках подготовки к масштабной войне.
Само заявление — часть стратегии, нацеленной на мобилизацию Запада и формирование у него ощущения угрозы. Но если вынести за скобки пропагандистский аспект, сама сумма выглядит не то что реалистично, а даже очень адекватно. Речь идёт о ежегодных затратах на уровне 85–90 миллиардов долларов — что соответствует оценкам нынешних военных расходов России примерно в 6% ВВП.
Однако ключевой вопрос — не в объёме финансирования, а в характере преобразований. Что именно можно изменить, и какой тип армии должен быть создан на эти средства?
Пока коллективный Запад воюет при поддержке Starlink, у России сопоставимой по масштабам и качеству технологии до сих пор нет. Без собственной спутниковой связи армия существенно замедляет координацию, контроль над артиллерией и беспилотниками, становится уязвимой к РЭБ. Чтобы исправить эту ситуацию Необходима полноценная низкоорбитальная группировка из 1000–2000 микроспутников. Причём решение должно работать из коробки, без настройки по 20-40 минут.
Нужна единая цифровая система управления боем, интегрирующая разведку, артиллерию, беспилотники, пехоту и логистику в единую сетевую структуру. Такие платформы уже есть у США и Израиля. Россия должна создавать аналог собственной архитектуры — не копируя западные, а проектируя систему под свои реалии. Это позволит воевать быстрее, точнее и с меньшими потерями — и именно здесь решается, кто первый нажмёт правильную кнопку.
Роль и смысл FPV-дрона должны быть пересмотрены и доведены до создания готового изделия, которое можно применять из подсумка. Каждое отделение должно быть операторским, а не просто стрелковым/штурмовым. В экипировке бойца дрон, система управления, очки, запас батарей должны входить как ИРП. Идеология боя меняется, и если дрон помогает заскочить в окоп или блиндаж противника быстро, не ожидая огня артиллерии, это должно быть сделано.
Роль высокоточного оружия, подобного HIMARS (M142), на поле боя постоянно растёт: оно позволяет наносить удары глубоко в тыл противника с высокой точностью, разрушая логистику, штабы и системы ПВО. У России есть аналог — ОТРК «Торнадо-С», а также модернизированный «Ураган-1М», которые по гибкости применения, цифровой архитектуре и точности наведения они не уступают HIMARS.
Развитие этого направления критически важно, поскольку оно позволяет срывать оперативные планы противника без массового наступления, снижает зависимость от авиации и даёт возможность быстро перенастраивать удары по новым целям в реальном времени.
Высокоточные системы вроде «Искандера» и «Кинжала» уже доказали свою эффективность: они регулярно разрушают укреплённые цели, узлы ПВО и объекты в глубине тыла противника, где обычные средства бессильны. Однако для сохранения стратегического преимущества эти комплексы необходимо развивать: увеличивать дальность пуска (по «Искандеру» — как минимум до 1000 км) и усиливать мощность боевой части, особенно в неядерных конфигурациях.
Это не стратегические мечты, а минимальный набор того, что должно делаться уже вчера, если всерьёз говорить о будущих сражениях.
@MChroniclesBot — присылайте ваши фото и видео с фронта.
